Почему рынки не сходят с ума? Пол Кругман недавно поднял этот вопрос, и хотя я не спорю с его точкой зрения, моя формулировка совершенно иная.
Начнём со знаменитого афоризма Бенджамина Грэма: "В краткосрочной перспективе рынок - это машина для голосования, но в долгосрочной - это машина для взвешивания". Я бы прокомментировал этот афоризм Грэма следующим образом: "Рынки – это машины вероятности".
Конечно, люди голосуют своими долларами, но это тавтология, определение, которое не имеет никакого полезного контекста для понимания текущего рынка.
Вот более полезная структура:
1. Будущее изначально неизвестно (т.е. никто ничего не знает).
2. Инвесторы выражают свои ожидания через свой капитал.
3. В совокупности это формирует рыночный консенсус.
Давайте разберем это немного подробнее:
"Никто ничего не знает" означает, что никто из нас не знает наверняка, как в конечном итоге разрешится любая из текущих проблем. Увольнение в ФРС, тарифы, инфляция, доходы корпораций, да что угодно. Мы можем анализировать, оценивать, экстраполировать и строить гипотезы, но мы просто пока не знаем точно, каким будет результат.
Но мы можем (и выражаем) свои индивидуальные взгляды, распределяя капитал. Мы формируем перспективу, представляем себе возможный будущий результат, возможно, выявляем относительную асимметрию. Мы проводим анализ риска и доходности, а затем запускаем наши деньги в дело.
Краткосрочные голоса, о которых говорил Грэм, и были теми самыми долларовыми инвестициями. В совокупности именно так и формируется рыночный консенсус. Иногда наиболее вероятный исход оказывается верным, и мы видим новые исторические максимумы. А иногда наиболее вероятный исход оказывается неверным, и тогда приходит снижение доходности. Рецессия? Коррекция? Пузырь лопнул?
До того, как мы узнаем рыночный результат любого вопроса, у нас есть только набор вероятностей, коллективно определённых, относительно того, что может произойти.
Рассмотрим отрывок из книги Джеймса Суровецки "Мудрость толпы". В нём обсуждается катастрофа космического челнока «Челленджер» 28 января 1986 г. Вот отрывок, который меня больше всего заинтересовал:
«В течение нескольких минут инвесторы начали избавляться от акций четырёх основных подрядчиков, участвовавших в запуске Challenger: Rockwell International, которая построила шаттл и его главные двигатели; Lockheed, которая обеспечивала наземную поддержку; Martin Marietta, которая изготовила внешний топливный бак корабля; и Morton Thiokol, которая построила твердотопливный ускоритель».
К концу того дня (28.01.1986 г.) первые 3 акции упали всего на 3%, а акции Morton Thiokol закрылись на -12%. Люди интерпретировали это как феномен "мудрости толпы"; некоторые утверждают, что это доказательство того, что трейдеры каким-то образом пришли к выводу, что катастрофа произошла по вине Morton Thiokol, или что рынки догадались, что во взрыве в конечном итоге виноваты уплотнительные кольца их ракеты-носителя.
Позволю себе не согласиться. Рынок этого не знал и не мог знать. Вместо этого инвесторы провели вероятностную оценку того, что произойдёт с прибылью и ценами акций любой из этих четырёх компаний, если одна из них (или их комбинация) окажется виновной. Это была вероятностная оценка воздействия на каждую компанию.
Rockwell (рыночная капитализация $8 млрд.) на тот момент владела предприятиями в сфере аэрокосмической, автомобильной и промышленной технологий в США; Lockheed ($2,5 млрд.) была крупным подрядчиком по обороне; Martin Marietta ($3 млрд.) владела предприятиями в сфере аэрокосмической, оборонной, электронной, технологической, алюминиевой, строительной и химической промышленности. (Lockheed и Martin Marietta объединились в 1995 г., образовав крупнейшего в мире подрядчика по обороне).
Самой маленькой и наименее диверсифицированной компанией была Morton Thiokol ($1,7 млрд). Она владела Morton Salt и другими химическими компаниями, а также строила ракеты. Контракты NASA в процентном отношении к продажам Thiokol составляли более 18%; Rockwell - менее 12%; Martin Marietta - менее 11%; Lockheed - 8,5%.
Если бы вина какой-либо из этих четырёх компаний была доказана, сильнее всего это отразилось бы на Morton Thiokol. Как сообщила New York Times, именно она потеряла больше всего прибыли в результате катастрофы.
Именно эту вероятность определили рынки, а не то, какая компания виновата.
Почему рынки не паникуют? Потому что наиболее вероятный сценарий (на данный момент) - это то, что прибыли и доходы компаний останутся высокими, экономика США - сильной, ФРС планирует снизить ставку, и вся эта шумная политическая возня в конечном итоге разрешится.
Можно критиковать рыночные вероятности как смесь желаемого за действительное и разумного анализа. Бывают моменты, когда, оглядываясь назад, то, что казалось рыночным безумием, на самом деле было рациональным, если бы мы знали тогда то, что знаем сейчас. Следовательно, вероятностная машина выдаёт различные возможные исходы, а также цены, которые более или менее отражают эти исходы.
Разброс результатов включает в себя полный спектр возможностей. Иногда это совершенно разные, даже противоположные, противоречивые результаты, и, да, бывают моменты, когда рынки, по-видимому, не распознают конкретные риски.
Делать вероятностные ставки в конкретных ситуациях, связанных с людьми, политикой и политическими событиями, - дело «слишком скользкое». Кроме того, существует огромная разница между оценкой вероятности захвата Белым домом ФРС и пониманием того, какое влияние это окажет на цены в будущем. Мы просто не знаем…
Для тех из вас, кто действительно хочет изучить вопрос независимости ФРС, я предлагаю обратить ваше внимание на комментарий Джона Хилсенрата от 08.08. Джон проработал 25 лет в WSJ в качестве репортера и редактора и долгое время был главным глашатаем ФРС.
Он одним из первых объяснил механизмы возможного захвата Белым домом власти над ФРС:
«В настоящее время Трамп, как ожидается, будет иметь три благосклонных голоса в совете директоров ФРС, состоящем из семи членов, в следующем году: управляющие Крис Уоллер и Мишель Боуман, которых он назначил во время своего первого срока, и третье место, которое он сейчас заполняет Мираном, а позднее, возможно, новым председателем.
Совет директоров состоит из семи человек. Если Пауэлл покинет пост губернатора по окончании срока его полномочий в следующем году, он потенциально предоставит Трампу решающий и крайне дестабилизирующий голос в совете директоров ФРС.
Имея четыре голоса, вашингтонский совет директоров имеет право увольнять президентов региональных банков ФРС и переформировывать их советы директоров. Разногласия в ФРС грозят региональным банкам, и, возможно, именно этот механизм и будет применяться".
Это самое хорошее объяснение нынешних обстоятельств, какое вы могли бы прочитать. Тем временем я наблюдаю, как мистер Рынок и сейчас пытается просчитать различные возможные и вероятные исходы. Удачи!!!
На рынке всегда много интересного, а лучшие мои посты, рецензии на книги, актуальные графики и сделки всегда найдёте в телеграм-канале: "Тихий Трейдер" Разберём всё по полочкам. Welcome!!!
